И все же в суетности бренной
Нас вещие смущают сны,
Когда стоим перед вселенной
Углублены, потрясены, -

И отверзается над нами
Недостижимый край родной
Открытою над облаками
Лазуревою глубиной.

1908.
Дедово.

108

НОЧЬ И УТРО.

Б. А. Садовскому.

Мгновеньями текут века.
Мгновеньями утонут в Лете.
И вызвездилась в ночь тоска
Мятущихся тысячелетий.

Глухобезмолвная земля,
Мне непокорная доныне, -
Отныне принимаю я
Благовестительство пустыни!

Тоскою сжатые уста
Взорвите словеса святые,
Ты - утренняя красота,
Вы - горние краи златые?

Вот там заискрились, восстав, -
Там, над дубровою поющей -
Алмазами летящих глав
В твердь убегающие кущи.

1908
Дедово

109

НОЧЬ-ОТЧИЗНА.

Предубжденья мировые
Над жизнию парят младой -
Предубежденья роковые
Неодолимой чередой

Неодолимо донимают
Неутолимы и грозны
В тот час, как хаос отверзают
С отчизны хлынувшие сны.

Слетают бешено в стремнины, -
В тьмы безглагольные краи -
За годом горькие годины,
Оскудевают дни мои.

Свершайся, надо мною тризна!
Оскудевайте, дни мои!
Паду, отверстая отчизна,
В темнот извечные рои.

1908.Дедово.

110

ВЕЧЕР.

Там золотым зари закатом
Лучится солнечный поток
И темным, огневым гранатом
Окуревается восток.

Грозятся безысходной мглою
Ночные вереницы гроз.
Отторгни глубиною злою
С души слетающий вопрос.

Неутомимой, хоть бесплодной
Ты волею перегори,
Как отблеском порфирородной
Порфиропламенной зари!

Там рдей, вечеровое рденье, -
Вечеровая полоса...
Простертые, как сновиденья
Воскуренные небеса.

1908.
Дедово.

111

ПЕРЕД ГРОЗОЙ.

Увы! Не избегу судьбы я,
Как загремят издалека
Там громовые, голубые,
В твердь возлетая, облака, -

Зане взволнованные силы
Их громовой круговорот, -
Над бездной мировой могилы
Молниеблещущий полет.

В поток быстротекущей жизни,
В житейский грозовой туман,
Забыв о неземной отчизне
Низринулся, и все - обман.

Увы! Не избегу судьбы я,
И смерть моя недалека.
И громовые, голубые
В твердь возлетают облака.

1908.
Дедово.

112

РОК.
Твердь изрезая молньи жгучей
Копиевидным острием,
Жизнь протуманилась - и тучей
Ползет в эфирe голубом.

Всклубились прошлые годины
Там куполами облаков.
А дальше - мертвые стремнины
В ночь утопающих веков.

За жизнь, покрытую обманом,
Ужалить смертью огневой
Повитый ледяным туманом
Тучегонитель роковой.

Восстанет из годин губитель
В тумане дымно грозовом,
Чтоб в поднебесную обитель
Тяжелый опрокинуть гром.

Копиеносец седовласый,
Расплавленное кoпиe,
В миг изрывая туч атласы,
На сердце оборви мое.

1908.
Дедово.

113

ПОЛЕ.
Тюремные сломал решетки,
И город не увижу боле.
Предвозвещает отдых кроткий
Молчанием немое поле.

Cпaceниe, уединенье!
Там в сумракек моя дорога.
Убогое - вот там - селенье -
Там - в сумрак дозирает строго.

Не плакать, не любить - нет мочи!
Над сыростью и пустотою
Слепит мне темнотою очи, -
Густеющею темнотою.

Навалится пространство, давит;
Алмазами своими в душу
Уставится: и душу плавит;
Эфирами колеблет сушу.

1908.
Суйда.

114

ПРОСВЕТЛЕНИЕ.

Ты светел в буре мировой,
Пока печаль тебя не жалит.
Она десницей роковой
В темь изначальную провалит.

Веселье хмельное пьяно.
Все мнится, что восторг пронижет.
Гортань прохладное вино
Огнистою струею лижет.

Испил: - и брызнувший угар
Похмельем пенистым пылится.
И кубок ядовитых чар,
Опорожненный, чуть дымится.

Нет, он меня не обожжет:
Я возлюбил души пустыню.
Извечная, она лиет
Свою святую благостыню.

Извечная, она, как мать
В темнотах бархатных восстанет.
Слезами звездными рыдать
Над бедным сыном не устанет.

Ты взору матери ответь:
Взгляни в ее пустые очи.
И вечно будешь ты глядеть
В мглу разливающейся ночи.

115

Вот бездна явлена тоской,
Вот в изначальном мир раздвинут...
Над бездной этой я рукой
Нечеловеческой закинут.

Ее ничем не превозмочь...
И пробегают дни за днями;
За ночью в очи плещет ночь
Своими смертными тенями.


Вздохнешь, уснешь - и пепел ты,
Рассянный в пространствах ночи...
Из подневольной суеты
Взгляни в мои пустые очи, -

И будешь вечно ты глядеть,
Ты, - бледный, пленный, бренный житель -
За гранями летящих дней
В теней прохладную обитель...

1907.
Париж.

116

ВРЕМЯ.

Еще прохладу струй студеных
Не иcсушил жестокий круг...
Здесь, ,в переливах я зеленых -
Твоих, необозримый луг.

Ветров раскатистые гулы.
Все где-то это видел взор.
Все тот же топчет дед сутулый
Рассыпчатый цветов ковер.

Проходит дед стопою лютой.
Пройди - но цвет полей не тронь...
Идет: на плуг ложится круто
Шершавая его ладонь.

Необозримых пашней пахарь -
Над зацветающей весной...
Круговоротов грозных знахарь,
Яви же жирный перегной

Для прозябанья мыслям-зернам!
Воскинь секущим острием
Над луговым, корнистым дерном
Хаоса мрачный чернозем!

Косматые склонил седины.
Прости же, непопранный луг!
Взрезает мягко дерновины
Лениво лязгающий плуг.

117

Онучею истопчет хворост
И гребни острые кремней.
Над бархатами свежих борозд
Да всходит свежесть зеленей.

Так лет мимотекущих бремя
Несем безропотнее мы,
Когда железным зубом время
Нам взржет бархат вечной тьмы.

Ты скажешь - день; и день обманет.
Он - вот: но голову закинь -
Гляди: и в хмурый сумрак канет
Его сапфировая синь.

1907.
Петровское.

118

"Наин" - святой иероглиф;
"Наин" - магическое слово;
"Наин" скажу, мой пепел снова
В лучистый светоч обратив.

Пи-Рей, над бездной изменений
Напечатленный в небесах, -
Пи-Рей, богоподобный гений
С тяжелой урною в руках -

Пи-Рей с озолощенной урной
Над пологом ненастных туч
Не пепел изольет, а луч
Из бездны времени лазурной.

Да надо мной рассеет бури
Тысячелетий глубина -
В тебе подвластный день, Луна,
В тебе подвластный час, Меркурий.

День Луны. Час Меркурия.

119

ПОСВЯЩЕНИЯ.

ЛЬВУ ТОЛСТОМУ.

Ты - великан, годами смятый,
Кого когда-то зрел и я -
Ты вот бредешь от курной хаты
Клюкою времени грозя.
Тебя стремит на склон горбатый
В поля простертая стезя.
Падешь ты, как мороз косматый
На мыслей наших зеленя.

Да заклеймить простор громовый
Наш легкомысленный позор!
Старик лихой, старик пурговый
Из грозных косм подъемлет взор, -
Нам произносить свой суровый,
Свой неизбежный приговор.
Упорно ком бремен свинцовый
Рукою ветхою простер.

123

Ты - молньей лязгнувшее Время -
Как туча градная склонен:
Твое нам заслоняет темя
Златистый, чистый неба склон, -
Да давит каменное бремя
Наш мимолетный жизни сон...
Обрушь его в иное племя,
Во тьму иных, глухих времен.

1908.
Серебряный Колодезь.

124

СЕРГЕЮ СОЛОВЬЕВУ.

Соединил нас рок недаром,
Нас общий враг губил... И нет -

Вверяя заревым пожарам
Мы души юные, поэт,
В отдохновительном Петровском,
И после - улицам московским
Не доверяя в ноябрe,
Томились в снежном серебре:
Томились, но не умирали...
Мы ждали...
          И в иные дали
Манила юная весна,
И наши юные печали
Смывала снежная волна.

Какое грозное виденье
Смущало оробевший дух,
Когда стихийное волненье
Предощущал наш острый слух!..
В грядущих судьбах прочитали
Смятенье близкого конца:
Из тьмы могильной вызывали
Мы дорогого мертвеца -

125