Организаторы: Государственный музей А.С. Пушкина, отдел «Мемориальная квартира Андрея Белого».
Информационный материал подготовлен В.П. Головиной и Г.Я. Курьяновой:
Выставка знакомит с творчеством Евгения Дмитриевича Спасского (1900-1985), замечательного мастера, на протяжении всей своей долгой жизни работавшего в России, но, в силу объективных исторических причин широкой известности при жизни не получившего. Художник творил преимущественно в религиозно-визионерской традиции. Он начинал свой путь в как авангардист и футурист. Впоследствии стал последователем Р.Штейнера и созданной Штейнером антропософии. Антропософские мотивы доминируют в его позднем творчестве.
Наследие Е.Д. Спасского достаточно велико – согласно сохранившемуся каталогу, около 600 работ. Самая ранняя из известных датирована 1923 г. Его произведения находятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Литературном музее, Шуйском историко-художественном музее, Краеведческом музее с. Васильевское, в музеях Соликамска, Рузы, Иркутска, в музее Д. Бурлюка в США, частных собраниях России, США, Канаде, Франции, Румынии, Германии. На этой выставке демонстрируются материалы (графика, живопись, рукописи, фотографии) из собрания Г.Я. Курьяновой.
*
Так же, как и его старший брат, поэт и писатель Сергей Спасский, Евгений родился в Киеве. Отец художника Дмитрий Иосифович происходил из известного священнического рода и был человеком художественно одаренным. Е. Д. Спасский пишет о своем отце в «Воспоминаниях»: «Отец мой был многогранно талантливым человеком. За какую область искусства он ни брался, всегда достигал больших результатов; но всё несчастье его было в том, что он был очень увлекающийся и непостоянный человек. Он не мог остановиться ни на одной какой-нибудь отрасли искусства и заниматься ею всю жизнь. То он лепил, то рисовал, то писал прозу, то переходил на стихосложение…. В Киеве он учился рисованию в Школе живописи, ваяния и зодчества. По вечерам пел в хоре, организованном киевским композитором С. Н. Лысенко и всегда любил < > театр и музыку. Где бы мы ни жили у нас постоянно, по определенным дням собирались музыканты, поэты, писатели, художники и актеры».
В 1902 г. семья Спасских переселяется на Кавказ, а когда мальчикам пришло время поступать и гимназию, переезжает в Тифлис.
К рисованию у Евгения «с самого детства была большая тяга». В 12 лет Евгений Спасский, не говоря ни слова родителям, поступает в Школу живописи, ваяния и зодчества при Императорской Академии художеств в Тифлисе: «Это была моя стихия. Я бежал туда после гимназии и со священным трепетом, почти не дыша, замирал на два, два с половиной часа над своим листом бумаги, прикрепленным к доске. <…> И когда пропадали штрихи и линии карандаша, выявлялась жизнь, трепещущая, мерцающая, живущая помимо тебя. <…> ты являешься свидетелем таинственного рождения. Сладостное и щемящее чувство пронизывает тебя всего, и это первые шаги к пониманию и осознанию творческого процесса», – читаем мы в «Воспоминаниях» художника.
В 1914 г. происходит первая встреча братьев Спасских с футуристами Владимиром Маяковским, Давидом Бурлюком и Василием Каменским. У Евгения самые теплые и дружеские отношения сложились с Давидом Бурлюком. В своем эссе «Встречи с будетлянами и жизнь с Велимиром Хлебниковым» Спасский пишет: «С их пребыванием у меня появились новые необычайные книги и брошюры, ярко иллюстрированные Бурлюками Владимиром и Давидом, новые слова и новые мысли. Это было первое знакомство, сильно повлиявшее на последующую жизнь».
В том же году семья Спасских поселяется в Самаре. В краткой автобиографии Спасский упоминает, что начал выставляться вместе с Бурлюком, будучи еще учеником гимназии. В 1917 г. он оканчивает Первую самарскую мужскую гимназию и отправляется в Москву, где продолжает участвовать в выставках совместно с Д. Бурлюком. Тогда же по протекции Бурлюка Спасский поступает в московскую художественную Студию М.Леблана, П.Бакланова и М.Северова на Тверской. Зима и весна 1917-1918 гг. были решающими в формировании творческих устремлений художника. В этот период Спасский впервые попадет на поэтические и лекционные выступления Андрея Белого, которые будет вспоминать с воодушевлением даже многие годы спустя.
Весной 1918 г. у Давида Бурлюка созревает план совместной летней работы и осенней поездки по Восточной России, названной позднее «Большим сибирским турне». Среди городов, через которые пролегал маршрут «Большого сибирского турне» были Уфа, Челябинск, Омск и др. В каждом городе устраивалась выставка. Помимо картин Д. Бурлюка и Е. Спасского на выставках также демонстрировались произведения местных художников.
В Омске Спасский узнает о планах Бурлюка покинуть Россию. Как известно из «Воспоминаний» художника, Спасский не решается принять предложения Бурлюка и они расстаются.
Война постепенно докатилась до Омска. Город был занят войсками Колчака. Спасскому не было еще и 19 лет, когда его забрали в армию. Спустя некоторое время по доносу штабного начальства он попадет под арест и оказывается в Омской тюрьме. Из камеры каждый день по несколько человек уводят на расстрел. Спасскому удается избежать расстрела и освободиться из тюрьмы благодаря хлопотам, как он пишет в «Воспоминаниях», некоего казака-офицера в чине капитана, посещавшего выставки и поэзоконцерты. Художник отправляется на вокзал с целью покинуть город, где встречает В. Янчевецкого (будущий писатель В. Ян). Янчевецкий, знавший Спасского по поэзоконцертам, предлагает ему работу в передвижной типографии, которую в тот момент возглавляет. «Итак, я попадаю в вагон, на колеса и почти два года (?) путешествую по железной дороге. Делаю клише, режу из линолеума заставки, виньетки и рисунки. Сюда же на работу к себе редактор берет поэта Бориса Четверикова и писателя Всеволода Иванова < >». Оформление книг и нот впоследствии на протяжении нескольких лет будет одной из статей дохода Спасского.
Красный фронт приближался, Янчевецкий, эвакуируясь на Восток, поручил Спасскому доставить типографию в Иркутск. Однако вскоре поезд захватили красные. Спасский оказался в Ново-Николаевске, где стал свидетелем трагической гибели сотен солдат белой армии, оставленных на произвол судьбы своим командованием.
Из Ново-Николаевска в конце 1920 г. художник возвращается в Самару, где сначала ведет кружок в местном отделении Пролеткульта, а затем работает в декоративной мастерской военного округа. Тогда же в Самару перебралось много московских друзей: «художников, скульпторов, поэтов, бежавших из Москвы от голода»: «…в искусстве масса самых разнообразных течений, масса «измов». Пробежал по ним, как по ступенькам большой лестницы. Был футуристом, и кубистом, импрессионистом, конструктивистом и, наконец, супрематистом. Каждое течение что-то давало и оставляло в душе след. Наконец полный отказ от краски. Только форма в дереве, мраморе. Много было сделано, но все время чувствовалось, что это только ветви одного большого дерева. Серьезное увлечение каждым течением приоткрывало маленький уголочек большого целого. Это все было нужно, как я теперь понимаю».
В этот период художник читает сочинения Э. Сведенборга, Ф. Ницше, Я. Беме, А. Безант и Е. Блаватской и др. Духовный поиск приводит художника в церковь, но там он наталкивается на «разрыв и < > полное невежество». Наконец, Спасскому попадается книга немецкого философа, основателя антропософии Р. Штейнера. «Она сразу же поражает своей конкретностью, своей бездонной правдой. Той истиной, которую, кажется, искал всю жизнь». Серьезное увлечение антропософией Спасский пронесет через всю жизнь. В 1922 г. Спасский вступает в Московское антропософское общество.
В 1921 г. Спасский снова попадает в Москву, поступает во ВХУТЕМАС, получает комнату в студенческом общежитии и одновременно работает художником в Союзе поэтов. Параллельно с учебой во ВХУТЕМАСе Спасский работал также в кафе «Домино»: «На мне лежало оформление книг, < > брошюр, плакатов и афиш к поэзоконцертам, проходившим здесь же в кафе. < > Здесь я близко сошелся с < > писателями и поэтами, и старыми и новыми». В период сотрудничества Спасского в ВСП (Всероссийский союз поэтов) союзом постоянно устраивались лекции и диспуты, публиковались сборники стихов. На эстраде ВСП выступали: В. Брюсов, С.Есенин, Р.Ивнев, В.Шершеневич, В.Каменский, В.Маяковский, В.Мейерхольд Б. Пастернак и др. Союзом был издан сборник СОПО, экземпляр этого издания из архива Спасского представлен в экспозиции. В это же время Спасский сотрудничает в ПУРе (Политическое управление республики), где работали Брюсов, Маяковский: инструктирует московские клубы по оснащенности декорациями.
В 1922 г. на одном из вечеров во ВХУТЕМАС Спасский вновь встречает В.Хлебникова. Зиму и весну 1922 г. Хлебников прожил у Спасского: «…несмотря на все трудности, болезнь и подчас недоедание < > это была интересная пора, когда опрокидывались все прежние представления, переоценивались все ценности, футуристы, супрематисты, < >, экспрессионисты… «все промелькнули перед нами, все побывали тут». И не было конца различным направлениям, но одно было ясно, … начинается новый век, новая жизнь и мы стоим на грани. < > такие поэты как Хлебников чуяли < > будущее, чуяли не рассудком, а всем своим существом. < > и через музыку чисел, через логику арифметических знаков он выводил законы космических событий».
В 1923-24 годах Спасский преподает в Сухановской школе. 1925-1935 годы — работает в цирке, в качестве режиссера и шпрех-шталмейстера, то есть директора, затем помощником режиссера в театре Е. Вахтангова, пишет портреты, оформляет книги, сотрудничает в издательстве «Музгиз». Одновременно сотрудничает с архитекторами Фоминым (Роспись госпиталя в Лефортове), Душкиным (станция метро «ЗИС», интерьеры «Детского мира») В 1935 г. начинает заниматься реставрацией икон и расписывать храмы.
В 40-е годы (1942-1945) переезжает в Тбилиси, где живет семья жены, работает художником-декоратором в Театре оперы и балета им. З.Палиашвили.
После войны изучает иконопись и вплоть до начала 70-х годов занимается реставрацией и расписывает храмы. Реставрация икон и роспись церквей, серьезное изучение иконописи во многом определили не только метод, но сюжеты и иконографию мастера.
Любовь и глубокий интерес к музыке, пронесенные через всю жизнь, в последние годы проявляют себя в новой деятельности мастера, выступавшего в роли ведущего музыкальных вечеров, устраиваемых совместно с виолончелисткой солисткой ГАБТ Ириной Алексеевной Морозовой.
Период 1922-1923 годов отмечен в жизни художника также встречей с музыковедом и филологом, поэтом и антропософом Борисом Леманом. Как рассказывал сам художник его работа «Медитация», хранящаяся в настоящее время в Государственной Третьяковской Галерее, привлекла внимание Лемана: поводом к знакомству послужил расшифрованный Леманом текст, изображенный на картине в книге, лежащей перед погрузившейся в размышление женщиной.
Леман пригласил Спасского в Петербург, так как в тот момент являлся секретарем Петербургского отделения Русского антропософского общества. Полгода художник жил и работал в Северной столице. В 1923 г. Антропософское общество было закрыто, а в середине 20-х годов Лемана сослали в Среднюю Азию. Непродолжительное знакомство с Леманом, по словам самого художника, оказало на него сильное влияние. Позднее, в зрелые годы Спасский создает портрет своего духовного наставника, одну из лучших его работ.
При жизни Спасского состоялись только две его выставки: в ДК Института атомной энергии им. И.Курчатова и в стенах Шуйского историко-художественного музея. В последнее время его работы выставлялись неоднократно на московских выставочных площадках (Музей в бывш. ц. Симеона Столпника, выставочные залы «Беляево», «Кунцево», «На Каширке» и др.) и вызвали значительный резонанс в интеллектуальной и художественной среде. Выставка в гостиной «Мемориальной квартиры Андрея Белого» еще один важный шаг в популяризации художественного наследия мастера.
